Параллельно американскому направлению все большую известность приобретает новый французский институционализм. Предложенная Л.Болтански и Л.Тевено экономическая теория конвенций рассматривает множественные порядки обоснования ценности [orders of worth] и способы координации хозяйственных взаимодействий¹.

Итак, определенная часть социологов начала проявлять пристальный интерес к тому, что происходит в новой институциональной экономической теории и, более того, интенсивно заимствовать ее концептуальный материал². Одни из них тяготеют к более формальным и логически строгим построениям О.Уильямсона, другие испытывают симпатии к более «мягкому», историко-ориентированному подходу Д.Норта. На первый взгляд, ситуация выглядит несколько странно, ибо сделанное новой институциональной экономикой «открытие», что «институты имеют значение» (institutions matter), для социологов не может быть новостью. Они занимались их изучением с момента возникновения социологической дисциплины. Означает ли это, что социологи, забыв о собственных корнях, бросились имитировать достижения более мощной профессиональной корпорации экономистов. Думается, что дело обстоит несколько более сложным образом.

Стремление к заимствованию служит очередным проявлением кризиса современной социологии (который, заметим, стал ее привычным состоянием). В немалой степени этот кризис питается неудовлетворенностью социетальными структуралистскими подходами, страдающими экономическим и культурологическим детерминизмом. Сегодня и марксистские категории производственных отношений, и функционалистские системы ценностей, с помощью которых основная часть социологов долгое время привычно объясняла основы макропорядка, кажутся слишком абстрактными, чтобы объяснять практики повседневного действия человека. В результате вопрос об основаниях социального действия, которые не являются по отношению к нему чем-то внешним и безразличным, не находит удовлетворительных решений. В этих условиях творческие заимствования из смежных областей в рамках нового институционализма становятся для социологии инструментом обновления собственных подходов, попыткой «влить свежую кровь».

На наш взгляд, важно и то обстоятельство, что делается шаг навстречу именно экономической теории. Появляется шанс на некий перелом во взаимоотношениях между двумя дисциплинами. Дело в том, что формирование облика экономической социологии с середины прошлого столетия происходило не столько в критическом

¹  См.: Тевено Л. Множественность способов координации: равновесие и рациональность в сложном мире // Вопросы экономики. 1997. № 10. С. 69-84; Тевено Л. Рациональность или социальные нормы: преодоленное противоречие? // Экономическая социология. Том 2. 2001. № 1. С. 88-122 //www.ecsoc.msses.ru; Болтански Л., Тевено Л. Социология критической способности // Журнал социологии и социальной антропологии. Том 3, 2000. № 3. С. 66-83.

²  См.: Baker W.E. Faulkner R., and Fisher G. Hazards of the Market: the Continuity and Dissolution

of Interorganizational Market Relationships, American Sociological Review, Vol. 63. April 1998. P. 147-177; Nee V. Sources of the New Institutionalism, in: Brinton M. and Nee V. (eds.). The New Institutionalism in Sociology, New York: Russell Sage Foundation, 1998. P. 1-16; Fligstein N. Fields, Power, and Social Skill: A Critical Analysis of The New Institutionalisms// Экономическая социология. Том 2. 2001. № 1. С. 4-25 //www.ecsoc.msses.ru.