слова - конституирующими элементами текста. Материальные предпосылки понимания действий, эти элементы обеспечивают понимание через объяснение (Ricoeur, 1986, pp. 166-175). Дилтей пытался выстроить на основе традиции герменевтики анатомию «учений о духе» (об обществе, морали и культуре). Уже для него характерно стремление обосновать понимание более сложными процедурами, чем прямая интуиция на основе симпатии. Процедуры, предложенные Дилтеем, заключаются не только в обобщении частных случаев, но и в привлечении совокупности норм, идеальных случаев и типов, которые приближаются к веберовским понятиям (Dilthey, 1988/1910, p. 136).

Понятие типа и когнитивные операции, которые оно подразумевает, занимают центральное место в работах Щюца и в социологических подходах, на которые они оказали влияние. Щюц руководствовался феноменологией для трансформации веберовского подхода к идеальному типу, из абстрактной конструкции исследователя в типологию, создаваемую самими индивидами с целью описания действий и наделения их смыслом. Последний вариант типологизации является результатом преднамеренных действий, в которых в качестве обоснования используются сами собой разумеющиеся факты (taken for granted, Schutz 1972, p. 35) и доступный любому запас знаний. Далее, институты и роли, которые они распределяют, могут быть объяснены как результат взаимных типологизаций (Berger & Luckmann 1986, p. 81). Этнометодологи уделяют особое внимание процедурам, осуществленным с целью вычленения общего смысла (sens commun) из контекста ситуации и поэтому подверженным постоянному пересмотру (Garfinkel, 1984), и индивидам - толкователям, поддерживающим локальное равновесие общего смысла. Авторы данного подхода ставят под вопрос общие категории, такие, как категории структуры или нормы, отрицая их способность обеспечить устойчивость смысла, так как обстоятельства требуют непрерывной работы согласования с контекстом. Таким образом, они уменьшают внутреннее противоречие интерпретации, заостряя свое внимание на контекстуальности.

Теория практики Бурдье порождает критическое сомнение по поводу объективизма, которое посредством внимания, исключительным образом направленного на систему, трансформирует практическое действие в «остатки, незамедлительно выбрасываемые на свалку». Центр анализа объективизма постепенно смещается от модели структуры или научного закона к модели правила и нормы, которым подчиняются «туземцы», в роли которых выступает любой исполнитель требований норм (Bourdieu 1972, pp. 169, 202). Критические нападки, особенно сформулированные Виттгенштейном, на идею применения правила принимают у Бурдье форму оговорки «все происходит так, как если бы», необходимой для разграничения норм и принципов религиозной веры, с одной стороны, и принципов действий человека в обществе. В отличие от ранее цитированных течений, данная теория, однако, имеет целью интеграцию в практический анализ структурных рамок поступков. Эти рамки отражены в понятии привычки (habitus), которое позволяет объединить критику эксплицитного правила и ссылку на закономерности (id., p. 196). Интериоризация объективных структур отдаляет нас от программы изучения взаимодействия и взаимного согласования, которая находится в центре нашего внимания (id., p. 183).

• Неприменимые правила?

Если мы хотим увидеть в постоянно изменяющихся согласованиях между индивидами основу координации, взаимосвязь правил и практики интересует не только исследователя, моделирующего взаимодействия. Сам индивид должен понять действие других индивидов для того, чтобы отреагировать на них и согласовать свои действия.