творческих актах разложил на составляющие ориентацию на ценность и средства, как, предположим, в случае молитвы или упражнения на музыкальном инструменте, выбор которых рационален по отношению к данной ценности. Раскрытие потенциала техники в сферах, далеких от экономики или промышленности (рациональная гармония, рациональный готический свод, рациональная перспектива, рационализация созерцания музыки, Weber, 1964/1904-1905, pp. 12-13, 23; 1971/1922, pp. 63-64), характеризует западную рациональную культуру и позволяет выстроить ход истории.

Толкот Парсонс соглашается с тезисом о взаимодействии между системой ценностей («the permanently valid idealistic precipitate») и инструментальной рациональностью («the permanently valid precipitate of the utilitarian theories») (Parsons 1968/1937). Но он отводит более важное место нормативным ограничениям, которые влияют на действие, что он кратко формулирует в виде «утилитаристской дилеммы». Либо выбор целей есть элемент, присущий действию, и он носит случайный характер в атомистской концепции рационального действия; либо выбор целей не является элементом действия, и оно сводится к механической адаптации к материальным условиям ситуации (id., p. 383). Гоббс смог бы решить утилитаристскую дилемму, лишь соглашаясь со значительно более всеобъемлющей концепцией рациональности, чем та, которая признается в его теории, так как в рамках последней индивиды - участники социального контакта дошли до «понимания ситуации в целом вместо преследования своих собственных целей» (id., p. 93). По Парсонсу, именно Дюркгейм предложил выход из дилеммы, благодаря его концепции интериоризации правил и их превращения в основу моральных обязательств (id., p. 383).

В работе Хабермаса вновь можно встретить «действие, регулируемое нормами», которое сочетает в себе рациональное обоснование средств и социальное обоснование норм (Habermas, 1987/1981 t. 1, p. 105). Однако Хабермаса не удовлетворило подобное сочетание: оно придает слишком большую значимость понятию инструментальной рациональности, которое приводит к стратегическим действиям в отношении к другим индивидам и которое блокирует критическую возможность демократического общения. Он ставит под вопрос типологию веберовского поведения (целерациональное, ценностно-рациональное, аффективное, традиционное) ввиду роли, которую играет в ней понятие рациональности (id., p. 292). Хабермас предпринимает попытку заменить рациональность по Веберу понятием рациональности, выведенным из потребности в общении. Последнее позволяет преодолеть веберианское понятие, оно способно доминировать и регулировать различные типы действия. Таким образом, инструментальное действие, которое заключается в калькуляции оптимального выбора материальных средств, или стратегическое действие, которое распространяет данную калькуляцию на трактовку действий других индивидов в качестве средств, не позволяют удовлетворить потребность в межличностном понимании, присущую коммуникационной активности (id., p. 295). Выведенный из потребности в коммуникации смысл действия получает процедуральное определение. Оно охватывает нормативные направления, создавая предпосылки для критики и «согласия о нормах».

• Согласование с другими индивидами: взаимодействие

В веберовской традиции движущие силы порядка определены в нормативных терминах. Придание гибкости модели нормативного действия имеет место при добавлении к ней рационального выбора адаптированных средств. Именно согласование с окружающим миром вещей акцентируется в инструментальной спецификации рациональности. Хабермас вводит иной тип согласования, говоря о