центрального банка (Lebaron 1997a). Лебарон исследовал также поле экономической теории и выполнил впечатляющий анализ противостояния, наблюдавшегося между ведущими французскими экономистами (Lebaron 1 997b).

Внимание к когнитивной стороне экономической практики свойственно также и другим французским исследовательским группам. Одно направление работы связано с этнографическим и антропологическим подходами, другое - с историей и социологией экономической мысли.

Экономическая этнография и антропология рынков

В 1996 г. специальный выпуск журнала "Истоки" («Geneses») (журнала в области исторически ориентированной социальной науки) был посвящен «экономической этнографии». Различные статьи, собранные и отредактированные Флоранс Вебер, объединяет тщательность предложенных в них описаний и наблюдений. Особое внимание уделяется категориям, используемым для описания и классификации экономических практик; как правило, этот подход естественным образом сочетается в них с исторической перспективой анализа. Статья Флоранс Вебер о домашнем хозяйстве начинается с критического анализа статистических опросов, а затем предлагает альтернативную схему анализа. Статья содержит, помимо прочего, оригинальные рассуждения по поводу значимости «персональных отношений». Эрве Шарде [Herve Sciardet] анализирует трансакции на тротуарах блошиных рынков. МариФранс Гарсиа исследует то, как результаты научных исследований воздействуют на экономику, упрочивая или дискредитируя те или иные практики. Эта работа является продолжением опубликованной ею ранее оригинальной статьи о трансформации рынка клубники в области Солонь (Garcia 1986). В этой новаторской статье он описывает все виды инвестиций, потребовавшиеся для конструирования нового типа рынка. И не случайно новый рынок был так близок к модели «чистого рынка», описываемой в учебниках по экономической теории. Молодой консультант из Палаты сельского хозяйства, по сути, смоделировал реальность, опершись на свои познания, полученные им в ходе обучения как экономиста.

Мишель Каллон недавно опубликовал свои комментарии к статье Гарсиа в сборнике, посвященном когнитивным основам экономики [cognitive framing of the economy] (Callon 1998). Занимавшийся прежде антропологией науки Каллон пишет о том, что экономическая теория не столько наблюдает и объясняет экономику, сколько «придает ей форму, определяет и направляет ее». Экономика «укоренена не столько в обществе, сколько в экономической теории». Экономическая теория при этом понимается в самом широком смысле и включает все знание и все практики, относящиеся, допустим, к бухгалтерскому учету или маркетингу. По мнению Каллона, социологии следует остерегаться двух ловушек: достраивания образа homo economicus и разочарования в рынке. «Мы ожидаем от социологии не просто построения более сложной модели homo economicus, а осознания ею упрощенности и скудости данной модели». Homo economicus - это не выдумка; он действительно существует. И задача исследователя понять, каким образом экономическая теория оснащает калькулирующие структуры, позволяя им осуществлять свои калькуляции. Цель антропологии рынков заключена в исследовании «разнообразия форм и распределения калькулирующих структур, а на основе этого, и организованных рынков» (Callon 1998: 51).

История и социология экономической мысли

Совершенно иначе к вопросу о роли экономического знания подходит Филипп Штайнер (Philippe Steiner). Будучи по образованию и экономистом, и социологом [получив образование в области и экономики, и социологии], Штайнер опубликовал